Двуполая кровь. Книга первая. Фрагмент.
Пробуждающий бред
Создатель гонит, гонит стадо,
Но что же видится вдали?
Горит грядущая лампада,
На голом черепе Земли...
Нюся неподвижно сидит в кресле и задумчиво смотрит сквозь темное ночное окно широко раскрытыми глазами. Она слышит шумное, прерывистое дыхание и оглядывается на глубоко спящего мужа. Его лицо, освещенное ярким лунным светом, дергается и над ним медленно нависает сидящий на белой, закрытой книге, кристальный двухголовый ребенок. Нюся вздрагивает.
- Кто это? - тревожно спрашивает она себя. - Вестник? Гибрид сна и яви? Как поговорить с ним? Устремив на Нюсю ясный взгляд глубоко запавших глаз, предстающих разумными самоцветами и подняв янтарную руку, ребенок произносит низким голосом взрослого человека:
Ментальной краской твой закрашен свет,
но краску смыть мало кому доступно,
и бродит краска-человек в своем ямире утлом,
утроба каменно-ментальная тесна,
смертельный яд всегда субстрата ищет,
из мозга вырви хвост, чтобы на месте раны,
открылся глаз иного бытия!
- Не понимаю, - настороженно произносит Нюся.
- Раздави паразита, который управляет тобой!- отвечает ребенок.
- Паразита? Но откуда он взялся? - ужасается Нюся.
- Архетип паразита проявляется эго-сознанием до того момента, пока не сливается с духом, возвращая ему его силу и проявляя архетип победителя Сорви мнимую форму с духа и постигни главное: «Я» - это постоянное преодоление самого себя. Предназначение паразита, его трансцендентальный смысл - не в функции хозяина, не в управлении тобой, а в преодолении данной стадии сознания, то есть в уничтожении самого себя. Любое познание - всегда познание «Я»! Мозг любого человека - субстанция третьей силы, ждущей раскрытия и реализации. А мозговые извилины - письмена этой силы, высший код космической жизни, требующий расшифровки и прочтения.
На мгновенье Нюся видит парящую над собой женщину и узнает себя. Образ растворяется в воздухе, но голос ребенка продолжает звучать в сознании Нюси. Она чувствует внутри себя его дыхание и понимает - беременна и их встреча не за горами.
Нюся путается в догадках. Она размышляет над услышанным: «В одном метаархетипе - прапобеды лежат архетипы паразита и победителя. В процессе проявления они разделяются и ведут непрерывную войну между собой на разных уровнях, вербуя сторонников. Кто же я?».
Ей кажется, что она раскалывается на мелкие цельные куски, каждый из которых - она сама.
- Сколько же во мне «я»? Сегодня я одна, завтра - другая. не знаю себя. Но, если я не знаю себя, то есть ли я? Конечно, за моей внешней формой есть сокрытое, недоступное уму. Но ведь это я сама, я недоступная самой себе. Значит я - это не я! -Нет, я - Та! Я - совсем не эта!
Нюся пытается схватить себя за голову, но руки проваливаются в пустоту. Ушная раковина повисает на нерве и медленно раскачивается, а лежащий на полу череп, дико изуродованный невежеством окружающих, громко хрипит, сопротивляясь насилию и теряя в борьбе последние силы.
Лунный свет гаснет и ночь, обнажив черные зубы, яростно хохочет над ней. Из-под колышущегося козырька истлевшей кепки мужа истекает черная, густая жижа, а мысли, словно птицы, летают вокруг, выкрикивая недоступные им самим звуки. Звуки сливаются в один низкий, непрекращающийся гул, в котором сквозь мелькающие формы бесформия пробиваются початки неведомых чувств. Небесная сила вырывает на свет из-под земли темное существование говорящей моркови. Нюсе кажется - муж покидает ее навсегда.
- Ты ошибаешься! - мелькает в голове. Она слышит его голос:
Я раскопал свою могилу,
увидел труп и съел я труп,
обрел таинственную силу,
где вечно мертвые живут…
исчезнул из могилы труп,
я закопал свою могилу…
во мне таинственная сила,
в той силе - вечности живут.
Нюся осознает - муж жив, он в ней и, в то же время, где-то очень далеко. Однако сонное счастье здравого смысла их жизни раздавлено навсегда.
Страх приближающейся беды охватывает все ее существо. Прежняя панорама ее существования медленно и бесследно исчезает. Ей хочется спрятаться, затаиться, уйти от самой себя. Надвигающееся пространство тяжелым прессом сдавливает ее. Тело увлажняется, становится скользким. На мгновенье дыхание прекращается, она выскальзывает из самой себя и чувствует - прозрачные руки мужа мягко обнимают ее воспарившее тело. Нюся успокаивается и засыпает.
Рано утром Серый просыпается, открывает глаза и, взглянув на светлое лицо безмятежно спящей Нюси, погружается в глубокое раздумье. Он понимает - вся их прежняя жизнь была ошибкой. Оказывается, когда они бодрствовали, то - спали, а когда глубоко спали - бодрствовали, находясь в подлинной реальности.
Медленно с окрестного мира спадает полупрозрачная завеса и он попадает в окружение ползущих форм и подавляющих душу своей конкретностью явлений. Он видит глаза, уши, выползающие из головы мысли, заполненные нечистотами. Некоторые из них смеются, но смех кажется плачем, срывающим зеркальные маски. Зеркальные маски выдавливают содержимое из его головы и заполняют её.
Медленно маски начинают сползать. Серый холодеет от ужаса. Каждая маска скрывает другую маску, зеркальной половиной обращенную во внутрь самой себя. Он видит неисчислимое количество взаимоотражений своего собственного лица. Серый закрывает и, спустя мгновение, открывает глаза.
Перед ним скачущий хоровод двуногих эгоидов , смотрящих и видящих только изнанку своих мыслей и чувств, покоящихся на мнимом фундаменте. Эгоиды высматривают во всем оправдание своего вожделения и тужатся, изливая взглядность своего неповторимого, самопотрошения в пищу благодарно жующему стаду.
- Зачем это встадывание? - думает Серый и оглядывается - жестами разговаривают между собой два прозрачных камня, которые вдруг складываются и взлетают на поверхность зеленого мыса. А мысли, как раки, ползут обратно, тщетно пытаясь возвратиться в цельность своего сколотого, вложенного в мозг пространства и после легкой дурноты вновь обрести себя.
Сверху на спину прыгает маленький черный человечек. Серый замирает, но тут же сбрасывает с себя и сильно давит на плечи, прижимая к полу. Слышится хруст - у того ломаются ключицы. Серый поднимает его и укладывает под одеяло, лежащее на кровати. Одеяло двигается и медленно сползает. Он прижимает край утюгом и решает утопить врага. Но из глубин доносится:«Не убий! Не убий!».
Он слышит низкий голос одной из сорванных масок:
Боишься ты, трепещет сердце,
Взгляни на свет,
Узри, обглоданный младенцем,
Грудной скелет!
Выбив тяжелую крышку, из груди выползает и надвигается на него черный, с чуть заостренным головным концом, огромный червь.
- Успокойся, - отчетливо произносит другая маска. - Это твоя тень. Снеси ей голову! Но вначале обезглавь все способности человеческого сознания.
Серый хватает со стола нож с зазубренной костяной рукояткой, намереваясь отрубить червю голову. Мгновенно следует удар. Верхняя часть головы отлетает и из обрубка проливается поток ярких золотисто- синих искр.
- Я бы тоже так не отказался, - произносит, вылизывая тарелку после еды, разваливающийся на куски, но сохраняющий при этом форму тела, хорошо знакомый, умерший человек. Он поднимается из-за стола и подходит к Серому.
По большой двусторонней лестнице они сходят вниз, в темноту. Почва под ногами уплотняется и Серый начинает восходить по другому крылу лестницы со словами, обращенными к спутнику: «Не спеши спускаясь, подниматься. Двигайся тихо». Но тот отходит и, продолжая спускаться все глубже и глубже, произносит: «Ну ты, молодец!»
Серый замирает.
- Упала я за интеллект, -
Исчез объект, исчез субъект.
Как здесь легко, какой уют,
О мой домашний Абсолют,
- с хохотом кричит одна из масок.
- Я не в себе! - содрогаясь от ужаса шепчет Серый.
- Ты - кишащий огрызок бездны, край середины в середине края. Когда начнешь задыхаться в спертом воздухе эго, в тебе откроется иной канал и ты проснешься! Ты - храм, не ищи зодчего!
- Я ничего не понимаю!
- Ты не меньшак своего большака! Ты большак своего меньшака! Ищи себя не в эго!- откликается маска. - Мир в твоем сознании.
Нет ты не жалкий смертный тип,
Ты - свой бессмертный Архетип,
Зачем на тьму глядишь во сне?
Взирай на свет свой в глубине!
- Мне нужно преодолеть себя?
- Ты всегда в этом состоянии. Жизнь постоянно преодолевает себя. Осознай победоносную силу, пропитайся ей, войди в её поток. Но, фиксируя поток этой силы, будь вне его. Будь недвижимым в движении, будь центром мира на окраине.
- Я схожу с ума!
- Женская половина Серого сливается с мужской половиной Нюси! - дико хохочет другая маска:
Тень отцатых матерей
Надвигается лавиной,
Но Вселенской сердцевиной
Бьется свет в груди твоей.
- Я сумасшедший!
- Ты был сумасшедшим. Бред здравого смысла едва не сделал тебя инвалидом! Исцеляйся! Сойди с эго, загляни за видимость. В нулевой точке собираются люди-нули и превращаются в один нуль. Нуль с руками-нулями, ногами-нулями. Они бродят вне времени и пространства, свободные и вечные в полноте абсолютного нуля и, отождествляясь с творящим принципом, покидают Вселенную. Для них жизнь на Земле - эмбриональная жизнь.
С прозрачной, кристальной,
Далекой Земли,
Сходили астральные люди-нули,
Сходили в глубокую бездну свою,
Слагая начало вселенскому дню,
Глазами-нулями смотрели в себя,
Несли за плечами нули бытия.
- Зачем сон этой яви? - мучительно думает Серый. - Зачем гнетущая явь сна? Откуда безумие всесокрушающей иллюзии? Кто создает гнусный обман? Кто заставляет смеяться и плакать этот фантом - проекцию того «я», которого нет и никогда не было?
Сдавило шею малым «я»,
Мгновенье – вот и нет меня.
Но кто остался не пойму?
Петлю я с трупика сниму.
Субъект - объектная петля,
Проходит жизнь, проходит зря
Тяжелая, глухая, безграничная ненависть к своему прежнему «я» вгрызается в его сердце. С глубоким отвращением вспоминает он свою гордыню, амбициозность, рьяность, свое неумение терпеливо относиться к проявлениям других людей.
Ищу я свой духовный корень,
Но не могу его найти,
В моем, землей покрытом взоре,
Нет отражения пути.
В его сознании всплывает прежняя я-жизнь, где я-он я-бродил по я-свету в я-полной я-кажимости.
- Я живу в игрушечном мире слов со своим игрушечным умом, - думает Серый. - Этот мир мало связан с подлинным миром, который я едва ощущаю и страдаю от того, что и его не могу сделать игрушечным. И себя делаю игрушечным, ограничивая свою жизнь. Ребенок играет в одни игры, взрослый - в другие. Образование и воспитание - обучение определенным играм.
Преследует меня мировозренье,
Костлявым сном туманит поле зренья,
Мировослух мне глотку всю забил,
На вкус небес мне не хватает сил,
И добивает мироосязанье,
И иссушает мирообонянье.
Вновь горькая волна ненависти к его так называемой жизни захлестывает его. Он тщетно пытается постичь, осмыслить причины.
- Попытка облачить истину в слова - то же самое, что ограничить сознание телом, - говорит маска. - Истина не имеет словесного ложа. Слова даны для того, чтобы найти и обрести бессловесное слово, не прячущееся в свою нору. Норами слов опоясано видение и в каждой норе прячется словесно - дышащий гибрид. Вся Земля в невидимых норах. Сверху втекает в них энергия жизни. Отдельные гибриды выскакивают из своих искусственных нор и, обретая незыблемую опору в вечном постсловесном, постпонятийном континенте, находят себя. Найди свою нору без норы, свою опору без опор!
Уйти за слух, уйти за зренье,
Уйти за грань мировоззренья,
За свою видимость уйти,
За интеллект своей культи.
Он слышит, как тяжело молчат промежутки между словами и понимает - промежуточный мир дополняет мир форм. Нужно найти с ним общий язык. Стать промежутком и, растворив эго, обрести опыт тишины за пределами чувств и ума.
Узреть в отпущенные сроки
В пейзажах собственной души
Единства сущего истоки.
Он видит - внутри всякой вещи золотой свет, идущий сверху, соединяется с прозрачной кристальной вершиной.
Он понимает, что любая вещь, форма – канал связи между золотым и белым прозрачным, твердеющим светом. Множество вещей – иллюзия, есть только связь, канал, проводник энергии. Свет – глаз духа.
- Слова, зачем прячетесь от меня? Почему не пускаете во внутрь, позволяя видеть только оболочку? - в отчаянии вскрикивает Серый. - Наша с вами подлинность не различима. Слово - стань Самословом! Помоги мне!
Серый затихает, набирается сил, разрывает ментальную почву и забирается под слова. Там царит темная бездна. Он выбирается и по отвесной лестнице слов забирается на поверхность. Слова остаются внизу. Он видит бесконечную белую дорогу, дорогу света.
- Вот безграничное пространство каждого из нас. Плод неба и земли, вечная дорога к самому себе, - осознает Серый.
- От дословесной, темной энергии твоей неосознанности к постсловесной бездне света. Вот Млечный путь твоей жизни. Интуиция ведет тебя к подлинности! - радостно произносит маска. - Делай пространство внутренним и вновь овнешвляй. Все в этом вечном движении. Названия только на авансцене, в глубинах нет слов, нет понятий!
Летят по воздуху слова -
Сожженой плоти дух владельца,
Из пепла вот возникло сердце,
Над ним возникла голова,
И буква машет запятыми -
Крылами плоти неземными,
И склевывает точки зренья,
Влетает в алфавит прозренья,
На Землю падает опять,
Прозревшей буквой хочет стать…
Труп буквы. Пепел. Вновь полет,
И снова слово букву ждет.
- Пробужденные слова – парящая свобода и палец, указующий на нее. Слова света - искры из глубин метажизни! - осознает Серый.
Он видит - слова, наполненные звездами плывут в огромном сознании неба и каждая звезда, в свою очередь, наполнена словами. Звезды - слова невидимы для черно-белых умов, хоронящих себя в своей речи.
Постепенно тень этой мнимости вдавливает их в землю самих себя. И только шкура такого разумения остается на месте самопогребения и, поднимаясь, хохочет и танцует в поисках новой жертвы.
- Око в глубинах, - кричит Серый. - Ты прояснишься или останешься сгустком тумана?
- Мир показывает тебе содержимое твоего мозга, именно в тех формах и явлениях, которыми твой мозг и наделяет мир, - тихо говорит маска. - Абсолют, Изначальное Сознание смотрит и в твой мозг, и сквозь него в самое себя, свое зеркальное поле. Однако в твоем восприятии это отражение искажено пространственно - временным преломлением и твоим эго, твоей мнимой личностью. Сотри эту пыль, избавься от эго и от самой личности, как таковой, понятно, сохраняя ее видимость. Существуют только зеркала, сотворенные Абсолютом для самоотражения.
- Не понимаю!
- Повторю! Твой мозг просматривает в самом себе сотворенный им самим мир, а твое тело - только один из объектов. Есть таковость - в ней все и ничего.
- Кто я? Ментальный вылупок?
- Ты безграничная сфера, смотрящая во внутрь самой себя!
- Моя голова - Вселенная, - осознает Серый, - а внутренний световой стержень - сердцевина любой вещи. Я смотрю на вещи внутри головы и, в то же время, я тождественен изнутри любой вещи, то есть неразделим с ней. Мы одно.
- Да, двойное виденье. Все внутри твоей головы, но оболочка объектов видится, как бы извне, а внутри - тождество. Отдельность, как таковая, уходит. Все Одно - внутри и снаружи. Двигается только оболочка тела и то - условно. Движение - в недвижении.
Серый захватывает и медленно вытягивает торчащий из предплечья кончик волоса. Волос утолщается, стенки становятся прозрачными. Сквозь них видна серая мерцающая пыль. Вдруг волос выскальзывает и почти уходит под кожу, но Серый успевает схватить кончик и вытянуть волос на поверхность. Спустя мгновенье - перед ним небольшая полупрозрачная сфера с сильно затемненным верхом. «Эго» - мелькает в голове.
Он слышит, как хохочет пространство до слез времени, с которыми выходит иллюзия его прежнего миропонимания. Он радостно смотрит на улыбающуюся Нюсю. Ее лицо медленно превращается в зеркало, отражающее его лицо. Он всматривается - из отражения его лица проступает отраженное лицо Нюси. Картина вновь меняется и он видит отражение лица, состоящее из отражений двух лиц, тихо наплывающих друг на друга.
