Из сборника «Планета вечная моя»


Город мой на берегу реки,
В нем живут святые дураки,
Нет, не все, конечно, но живут,
Верят в чудо и прозренья ждут.


***

В кресле каменном писатель здесь сидит,
В прошлое-грядущее глядит…
Мучили, душили дураков,
Жгли в печах раздавленных жидов,
Но из дыма дьявольских печей
Вопреки стараньям палачей
Души снова обретали плоть,
Чтобы брюхо черное вспороть.
Не для грязной дьявольской руки
Рождены святые дураки.
Город знает, и мы помним все…
Цепенеет черное зверье.

***

Одноклассникам

Сквозь живые оковы
Дышит свет в букваре,
И стою я у школы
Снова в том сентябре.
Чувством светлым украсив
Среднежизненный балл,
Я в стареющем классе
Второгодником стал.
И мелькают занятья,
Как цветное кино,
И двух ливней объятья
Снова вижу в окно.
Слышу, рыжая Кира
Говорит мне, смеясь:
Мы с тобою два мира –
Нерожденная связь…
Кто хоронит надежды,
Каждый год по одной?
Сердце бьется как прежде,
Только голос иной.

***

Нет расстояний, нет границ,
Вневременная бездна света,
И отблески знакомых лиц
Мелькнут и исчезают где-то.
Вы были, есть или ушли? –
Кричу, и не дают ответа,
И только эхо первосвета,
И только первозвук вдали.

***

Россия

Не надо последних оценок,
Не надо безгласных свобод.
Ублюдочных правд-маломерок,
Пророков, плюющих в народ.
Не надо чужого дурмана,
Оберток в застывшей слюне,
Ужимок под треск барабана,
Бездарную завязь на дне.
Нет, мы не родились глухие,
Не будем слепыми в конце,
Живая, живая Россия
В своем первозданном венце!
Нет, сердце тебе не пробили,
Так прочь от кровавых дорог,
Ты – вера, ты – вечность, Россия,
Храни тебя праведный Бог!

***

Тиран

Салютовали палачу,
Отцу народов, корифею,
Все людям нашим по плечу,
Вот только умерших жалею.
И у замученных прошу,
За что – не ведаю – прощенье.
Кому же я теперь служу?
Блеснет ли хоть на миг прозренье?
В глазах усатый иезуит,
Кто виноват, что было это?
И кто за ним теперь стоит,
Какой иной борец со светом?
А, может быть, в подвалах сна,
Морщины памяти стирая,
Опять чудовище рождая,
Свое подбрюшье рвет страна?
Я в это верить не хочу.
Не сокрушить любому змею.
Тяжелым шепотом кричу
О том, что выкрикнуть не смею.
Немое вдруг заговорит,
Когда его язык родится.
И то, что зрячему приснится, –
Слепому будет вместо глаз.
Забиты гвозди вместо глаз,
И, только шляпками вращая,
Душа моя в который раз
Постичь былое обещает.
В глазах усатый иезуит,
Кто виноват, что было это?
И кто за ним теперь стоит,
Какой иной борец со светом?

***

На смерть Гумилева

Ты, измоловший Гумилева,
Палач с насиженной душой,
Раздавят гусеницы слова –
И станешь пылью, пустотой.
Или шагающим скелетом,
Бушлатом с финкою в зубах,
Тебя настигнет по приметам
Мой ощетинившийся прах!
Мой или, может быть, другого,
Палач с приклеенным лицом,
Не измолол ты Гумилева,
Себя отпраздновал свинцом!