Рассказы об одном: Кровавая маска
ОГУРЕЧНЫЙ БОГ
Валерию Назурову, худощавому студенту пятого курса медицинского института на практических занятиях по судебной медицине пришлось вскрывать труп пожилого мужчины, найденного в снегу. Валерий издавна боялся трупов. Он считал трупы живыми людьми, заснувшими на определенное время и которые обязательно должны проснуться. Вскрытие, по мнению Валерия, могло разбудить труп раньше положенного срока.
В крайнем напряжении Валерий приступил к вскрытию. Вначале все шло хорошо. Однако при разрезе желудка из него выпал достаточно большой огрызок желтого засоленного огрурца. Валерий очень испугался и с большим трудом завершил вскрытие.
После занятий сильно встревоженный Валерий пришел в общежитие. Огурец не выходил у него из головы. Переодевшись, он пришел пообедать в студенческую столовую. Расплатившись, Валерий, держа разнос, огляделся, ища свободное место. Увидев двух обедающих одногруппников, он сел за их стол.
Одногруппники: один веселый рыжий Сашка и второй здоровенный белобрысый Васька, с аппетитом ели рассольник. У Сашки в ложке оказался кусок огурца.
- Это огурец из желудка того мужика, которого ты недавно вскрывал, - с ухмылкой произнес Сашка, пристально глядя на Валерия.
- Да, именно тот, - злорадно хохотнул Васька, - дай я его с удовольствием сгрызу.
- Ребята, пожалуйста, не надо, - со слезами в голосе попросил Валерий. Однако друзья не унимались и продолжали шутить. Валерий, не закончив обеда, вернулся в свою общежитейскую комнату.
Огурец продолжал преследовать Валерия. Он то выглядывал из-под кровати, то нависал над абажуром лампы. Порой огурцом становилась одна из ног Валерия. Иногда он видел на теле огурца подмигивающий глаз, иногда вздрагивающие уши. По ночам огурец рассказывал Валерию о своей жизни и о том, как он оказался в желудке так называемого трупа.
Бывало огурец представал в виде огромной женщины, хищное чрево которой втягивало в себя Валерия. В одну из ночей на Валерия опустилось огуречное небо. Вокруг него вращались огурцы-звезды и что-то шептали ему.
Так продолжалось довольно долгое время. Днем и ночью огурец преследовал Валерия. Наконец, Валерий понял: огурец - символ иной реальности, таинственный вход в нее, а он сам является силовым полем и огуречным символом самого себя.
Но эти мысли не помогали. Силы Валерия истощались. Вскоре огурец полностью поглотил его. Однако сознание человека сохранялось.
- Я - огурец! Но и человек, - осознавал Валерий. Но сознание человека уменьшалось с каждым днем. У Валерия больше не хватало сил вести двойную жизнь и скрывать, что он огурец в человеческом обличье.
После окончания одного из занятий он попросил преподавателя, к которому испытывал доверие, поместить его обратно в тот желудок, из которого его изъял неразумный студент Валерий, нарушив тем самым, течение его размеренной жизни.
- Студент превратил меня в труп, теперь я не просто огурец, я труп огурца. Хотя у меня еще есть возможность проснуться. Но для этого меня нужно поместить в то место, из которого я был изъят. Самое страшное - это умереть не родившись.
Преподаватель в крайней растерянности не мог ничего ответить и лишь дико вращал глазами, повторяя:
- Ну и ну!
Разговор с преподавателем только усилил мучения Валерия. Он решил обратиться к специалисту и зашел в кабинет психиатра. Психиатр, высокий, лысый старик сидел за столом и что-то писал. Валерий кашлянул, психиатр обратил на него свои мутные глаза и несколько заикаясь спросил о причине визита. Валерий все рассказал доктору. Тот с большим вниманием выслушал Валерия и заключил:
- Огурец! Некоторые огурцы - недоразвившиеся люди. Ты один из них. Но тебе удалось это осознать и, тем самым, ты получил шанс для дальнейшего роста и развития. Ты огрурец, который пытается проявить и постичь свою человеческую сущность. Приложи все силы для самопроявления!
Слова доктора помогли Валерию углубиться в себя, хотя он понял: с ним говорил огромный, желтый, вселенский огурец.
Валерий не находил себе места: преображение нарастало. Наконец, он решился поведать обо всем близкой подруге, однокурснице Зине. Если Зина действительно его любит, как она говорит, то сможет понять его трансформацию и полюбит еще более страстно.
- Она сама сможет стать огурцом, женой огурца в преображающей любви, - думал Валерий.
Он зашел в комнату, где жила Зина и все рассказал ей.
- Поторопись, иначе будет поздно! - с мольбой попросил Валерий в конце своего повествования. Однако Зина не торопилась превращаться в огурец.
- Что же я получу от такого преображения? -недоумевала Зина. Однако она понимала: необходимо очистить огурец, то есть содрать с Валерия огуречную оболочку, с которой, он, как ей казалось, отождествил себя. Зина взяла со стола кухонный нож, намереваясь очистить Валерия от огуречности.
Валерий пристально смотрел на нее. Зина остановилась в нерешительности. В этот момент Валерий почувствовал себя не просто огурцом, но огуречным богом, а огуречное наличие предстало ему лишь жалким подобием, неким симулякром идеи вечного огурца.
- Остановись! Ты получишь Все, - страстно проговорил Валерий, схватив Зину за руку, держащую нож, - ты родишь огурец, который в своем развитии превзойдет человека!
Зина молчала.
- Пойми, самоогурец - это символ вертикальной, преобразующей, подлинной духовности, - вскричал Валерий. - Я - самосимвол, мне открылась истина. Я сообщаю ее тебе. Я пребываю вне времени и пространства! Я полностью проник в вечность сверхчеловеческой огуречности!
На месте Валерия перед Зиной возник огромный огурец. На миг огурец обрел фаллическую форму и тяжело ударил Зину в причинное место. Ее живот стал быстро увеличивался. Зина почувствовала: беременна.
- Я рожу большой желтый огурец - семянник, в котором вместо семян будут сверхчеловеческие сперматозоиды и яйцеклетки! Именно здесь лежит исток подлинного роста и развития человека, - с гордостью воскликнула Зина.
- Подлинное самопроявление человека - это его самоисчезновение, а самоисчезновение человека - это его подлинное самопроявление, - проникновенно произнес Валерий, обредший прежнюю, человеческую форму.
Весь вид Валерия выражал крайнее напряжение, по лицу струился пот. Он чувствовал, что начинает полностью самопроявляться. Зина вышла, намереваясь принести воды.
Перед Валерием предстала смерть. Он осознал: смерть и жизнь - два пересекающихся между собой вектора Духа.
Смерть сначала откусила у Валерия одну ногу, потом другую, потом откусила руки. Смерть приблизилась вплотную к лицу, намереваясь откусить голову. Но тут голова, раскрыв огромный рот, в дикой ярости поглотила в себе смерть.
Валерий понял: он проник в свою смерть, отождествился с ней и проломился на свободу.
- Я над жизнью и над смертью, - мелькнуло в тающей голове Валерия.
Когда Зина вернулась Валерия в комнате не было. На кровати лежал завязанный в узел огромный желтый огурец.
Взрыв духа
Егору было двадцать лет. Он учился в геолого-разведочном техникуме на горном отделении. После первого года учебы Егор проходил длительную практику на золотоносном руднике: работал сумконосом - носил взрывчатку, предназначенную для взрывника.
После месяца работы взрывник Заболотский, маленький, шустрый, приглядевшись к Егору, видя его старание и сообразительность, тайно доверил ему работу взрывника. Так один блок он заряжал и взрывал сам, а другой поручал Егору.
Однажды после того, как Егор зарядил все шпуры, поджег шнуры и собирался выбраться из блока, у него вдруг погас фонарь на каске.
Егор полез в карман за спичками. Но по своей нерадивости, он после прошлой смены оставил спички в кармане и спецодежду постирали вместе со спичками. От них ничего не осталось.
Его сердце замерло. В блоке было темно, только из заряженных шпуров висели горящие отрезки бикфордова шнура.
Ужас сковал Егора. Он почувствовал легкое прикосновение смерти к своим плечам и в огоньках горящих шнуров увидел холодный взгляд смерти.
Егор не помнил, как ему удалось выбраться из блока через довольно узкое отверстие и выскочить на штрек. Он успел отскочить от люка, на два или три метра.
Начались взрывы и из люка стали падать куски породы. Взрывы почти оглушили Егора. Однако он находился в ясном сознании и при каждом взрыве видел сотрясения окружающего воздуха и понимал: видит взрывную волну. Всем своим существом Егор чувствовал: взрыв - это смерть, а пауза - жизнь.
На какое-то мгновенье Егор ощутил себя в промежутке между жизнью и смертью. Не было ни жизни, ни смерти - только миг между ними.
Спустя несколько минут взрывы прекратились. Однако Егор чувствовал: сила взрыва и сила, предществующая взрыву, слились внутри него в одну всесокрушающую и всесозидающую силу. И он вдруг совершенно ясно осознал эту силу, отождествился с ней. Он видел мир глазами вселенской силы и, одновременно, своими собственными глазами.
Перед ним лежало огромное, серое существо.
- Труп Духа, - осознал Егор. - Но Дух не может умереть, Он вне смерти и вне жизни. Дух кажет мне мою собственную человеческую трупность. Да, я в себе, своей обыденностью неосознанно пытался похоронить Дух. И теперь Дух кажет мне себя, в виде трупа, для того, чтобы я смог оживить его в самом себе. Труп духа существует во мне до тех пор, пока я не смогу оживить его.
И тут он увидел как во всем мире умирают мертвые люди. Люди, которые до смерти считали себя живыми.
- Некоторые люди - это рвотные массы неба, - мелькнуло в голове. - И он сам постоянно пожирает эти массы, вырывающиеся из ментальных желудков его высоколобых наставников и учителей. Но, если он принимает за жизнь рвотные массы и пожирает их, то он сам лишь двуногий мешок чужих рвотных масс.
Что-то сильно ударило Егора в живот. Вся видимость вывернулась наизнанку. Он был в пространстве, в котором не было пространства. Его тело утратило форму и превратилось в поток света, текущий в самого себя. Все видимые формы медленно лопались на глазах и из них выходила, едва видимая субстанция, напоминающая на пар.
Вскоре субстанция заполнила все окружающее пространство и превратилась в прозрачный лед…
В тяжелом замешательстве Егор вышел из шахты. Казалось, он был на волосок от смерти. Но, нет: он прошел сквозь собственную смерть, пережил и преодолел ее.
- Взрывная волна была послана мне для самопробуждения. Взрывная волна - вот мой подлинный Учитель!
Асцит
Клиническая группа: семь студентов - медиков, пятикурсников уже довольно долго находились в маленькой одиночной палате. Было очень тесно и душно. Больному с огромным животом - тяжелый асцит - преподаватель сделал прокол и асцидическая темная, скверно пахнущая жидкость медленно вытекала из живота в стоящий на скамейке таз.
Рыжий Сашка наклонился к Светлане, красивой, нежной, очень чувствительной девушке и довольно громко прошептал:
- За сколько выпьешь? Я вчера получил стипендию и не пожалею гульденов. Светлана побледнела и закрыла рот руками.
- Не спеши! Время еще есть, - ехидно добавил Сашка.
Светлана пошатнулась и потеряла сознание. Одновременно упал в обморок довольно крепкого сложения студент Ахов, который, стоя рядом со Светланой, слышал слова Сашки.
Ахова и Светлану вынесли в коридор и они вскоре пришли в себя. Светлана бледная с пересохшими губами в расстегнутом халате сидела в кресле и тяжело дышала. Ахов, охваченный жаждой мести, засучил рукава халата и вернулся в палату.
Процедура закончилась. Таз с асцидической жидкостью был почти полон. Сашка стоял и смотрел в таз. Ахов схватил его сзади и резким движением втолкнул Сашкину голову в таз, и крепко держал.
- Пей бесплатно! - прошипел Ахов. Сашка с трудом вырвался. Его голова была покрыта темной жижой. Он отплевывался. От него плохо пахло.
Ночью во время сна Светлана с диким отвращением ощутила, что против своей воли пьет хищную зловонную жидкость, которая пожирает все ее внутренности, растекается по небу и пожирает звезды - внутренние органы небесного тела и саму Землю. В тот же миг Светлана почувствовала острую боль и поняла: кто-то вгрызается в пустое тело Вселенной, покрытое ее высыхающей кожей.
Светлана в ужасе открыла глаза: на нее пронзительно смотрела крыса с огромным, как у виденного днем больного, асцидическим животом.
Обнажив кровавые зубы, крыса начала выкрысивать людских крысомладенцев, которые с громким писком заполняли сознание Светланы.
- Это я сама, - поняла Светлана. - Я - эгоидная крыса - жалкий симулякр своей подлинности. Нежели природа трудилась в течение миллиардов лет, чтобы произвести на свет эту эгоидную крысу? Страх - проявление инстинкта крысиного самосохранения, чуть не задушил во мне человека, чуть не свел меня с ума. Я не хочу таскать в себе крысу и умереть крысиной смертью. Я не крыса - самоубийца. Я не ограничена ее эгоидной средой.
Я должна стать подлинным человеком.
Сердце Светланы бешено колотилось. Голова разламывалась на части и вскоре, поднимая кучу асцидических брызг, шлепнулась во внутрь тела.
- Хватит выкрысивать мысли и чувства, - собрав все оставшиеся силы, прокричала Светлана.
Не помня себя, она выплыла из комнаты и все больше, и больше наполняясь сама собой, потекла по коридору.
Сашке не спалось. Ему все время казалось, что запах асцидической жижи не покидает его. Он вышел в коридор и замер: в натекающей на него асцидической жиже был виден контур человеческого тела. От страха и ужасного зловония Сашка едва держался на ногах. Он взглянул в стоящее в коридоре зеркало - отражения не было.
- Ты напугал меня, - крикнула Светлана. - Я приняла тебя за смерть!
- Я и есть смерть твоей псевдоличности, которая вместе с моей растворилась в асцидической жидкости, - ответил Сашка.
Вдруг асцидическая жидкость стала очищаться и сгущаться. Через минуту прозрачный кристалл, покрытый плотью Светланы вплотную приблизился к Сашке и сквозь его плоть слился с самим собой.
- Кристал один при разной плоти! Наши дети не будут крысоидами. Все было предопределено заранее. Асцит - составной символ нашей обыденной сновидческой жизни, указующий перст на путь подлинного самопроявления, - прошептала Светлана и в первый раз поцеловала Сашку.
Костлявая сперма
Любовь Леонардовна Лярвина, молодая и весьма привлекательная блондинка, очень хотела иметь ребенка. Однако она не желала ни выходить замуж, ни контактов с мужчинами, ни искусственного оплодотворения. В этой связи Любовь Леонардовна всячески старалась найти способ самооплодотворения. Она знала, что семя - особая квинтэссенция крови и из нее путем дисстиляции можно получить сперму. Помимо этого ее кровь в своей глубинной, наследственной основе содержит помимо материнской крови и кровь отца. Кроме того бессознательное женщины, как и бессознательное мужчины, всегда противоположного пола. Вне сомнения мужчина ее бессознательного, сперма которого латентно присутствует в ее крови, поможет ей.
- Я из своей крови смогу получить сперму, оплодотворить собственную яйцеклетку, выносить и родить поистине своего ребенка, то есть саму себя! - твердо решила Любовь Леонардовна.
После работы Любовь Леонардовна пришла домой, прилегла на диван и задремала. Неожиданно она ощутила, как кровавые пальцы мыслей черного младенца плывут к ее горлу, выходят на свет и ищут жертву в лице будущего отца.
Любовь Леонардовна понимала: ей следует ясно представить совершенно чистую яйцеклетку необходимую для сверхживого оплодотворения, и отождествиться с ней.
Любовь Леонардовна прикрыла глаза и, вложив всю возможную энергию воображения, представила яцеклетку. Спустя несколько минут перед ней стояла на тоненьких ножках огромная красноглазая яйцеклетка и протягивала к ней свои нитивидные руки.
- Начало сделано. Подожди. Ты дождешься своего избранника! - радостно воскликнула Любовь Леонардовна. В мгновение ока яйцеклетка превратилась в большую красную розу и проникновенно заговорила:
- Выяви в себе пространство чистого ноуменального света. Только в нем заключена истинная жизнь человека. Вломись в него, посади в его благодатную почву цветы своего Духа и твое тело превратится в цветок.
И соитие с телами-цветками приведет к зачатию нового человека. Этот человек вне времени и пространства. Он непроявлен, но ты чувствешь его в себе.. При проявлении он остается сокрыт для обычных глаз. В сущности может проявиться только его манифестация - нетварный свет. Следует отождетвиться ним. Отождетвиться со Светом Света.
Еще глубже погрузившись в себя, Любовь Леонардовна увидела: в ее крови плывут сгустки черной и белой спермы.
- Черная, оплодотворяет смерть. Белая - жизнь, - осознала Любовь Леонардовна. - Однако это подлинная сперма, или же лишь сперма моего сознания? Быть может это сознание моей спермы, или же мои плывушие в самих себе спермомысли?
На мгновенье Любовь Леонардовна узрела огромную, всеохватную спермоголову, которая выплевывала белых и черных сперматозоидов. Что это?
У нее нарастало жгучее желание постичь подлинность своей спермы и отождествиться с ней. Она вновь погрузилась в глубокую медитацию и вскоре узрела сперму Вселенной. Любовь Леонардовну осенило: эта истина-сперма оплодотворяет все малые истины. Это сперма пустоты - пустота самой спермы, субстанция без субстанции. Это просветление самой спермы в ней самой, а ее в самой сперме.
Исчезли всяческие границы. Сперма текла сполошным потоком и в ней можно было различить черные и белые буквы-сперматозоиды. Любовь Леонардовна медленно просачивалась между сперматозоидами в глубины праспермы.
Спустя несколько мгновений густая прасперма начала окостеневать и охватила мертвой хваткой шею Любовь Леонардовны. Она задыхалась. Костлявый гигантский, совершенно чистый с едва различимой
Головкой сперматозоид почти задушил ее, но тут она вдруг ощутила себя спермоскелетом, который душит самого себя.
- Я рождаю свою смерть? - прохрипела Любовь Леонардовна.
- Нет! Гибель! Рождается и гибнет лишь живущий так называемой жизнью объект. Я постоянно превращаю свои мысли в руки и безжалостно душу своих врагов, которые считают, что умерли сами. Подлинный
Субъект бессмертен. Как утробная жизнь ребенка закрыта от обычных глаз животом беременной, так и духовная, небесная жизнь человека закрыта от глаз животом его Земли, - прозвучало в ответ.
Перед Любовью Леонардовной возникла огромная спермомумия:
- Если постигнешь истинную природу рождения нерождения и нерождения рождения, то сможешь вечно жить между ними.
Неожиданно спермомумия превратилась в большое, ветвистое дерево, на котором вместо листьев висели желтые яйцеклетки. Любовь Леонардовна ощутила небывалый приток сил. Не помня себя, она влезла на дерево и начала сдирать кору, оголяя светостержень.
- Дело сделано! Нужно открыть в себе сверхвагину. Она чувствовала: сперма накапливается и концентрируется в маленьком пузыре в центре головного мозга.
- Здесь произойдет оплодотворение. Полость за межбровьем - моя духовная вагина и духоматка, - поняла Любовь Леонардовна.
Вскоре сперма превратилась в сгусток золотого света, в глубине которого просматривалась Звезда. Теперь Любовь Леонардовна окончательно осознала: сперма всегда беременна светом и если выносит свой светоплод, то родит его. Через несколько минут она ощутила внутреннее соитие. Описать его было невозможно. Непрерывно длящийся оргазм выворачивал ее наизнанку. Она чувствовала: внутри нее мужчина - сперматозоид, она же сама женщина - яйцеклетка. Вдруг Любовь Леонардовна увидела как женщина, сложенная из прозрачных костей в непроглядной ночи родила живой хрипящий горб нового тысячелетия.
Неожиданно перед Любовь Леонардовной предстало два человеческих тела - мужское и женское, которые приблизились друг к другу макушками голов. Спала кожа, теменные кости, два мозга соединились в один, единый мозг, тела вошли друг в друга и исчезли.
- Оплодотворяющее соитие двух сознаний, - проговорила Любовь Леонардовна и проснулась. Она знала: этот сон вещий.
Солнечный помет
Жует меня,
Лунатик ночи,
Лунатик дня,
Сверхсмерть пророчет.
Василий Александрович Скожухин, лысый пожилой ветеринарный врач жил один. Любое общение для Василия Александровича было вынужденным. Он считал, что люди вредно действуют на его душу и мешают думать. Над своим рабочим столом он повесил большой лист бумаги с надписью: «Не крадите мои силы, не воруйте мое время!».
Больше всего на свете Василий Александрович любил Солнце. Ему постоянно хотелось созерцать Солнце, хотя его земные глаза при таком созерцании быстро уставали. Это сильно раздражало Скожухина: он желал заменить свои земные глаза на небесные и неотрывно смотреть на Солнце.
В мрачные, облачные дни, глядя в небо, Василий Александрович рисовал Солнце в своем воображении.
В один из дождливых, осенних дней Скожухин сообразил: чтобы меньше зависить от внешнего Солнца ему следует пробудить в себе внутреннее Солнце. Он знал: видимое есть только выражение невидимого.
- Солнце моего микрокосма сокрыто от меня черными тучами земного, дуального сознания. Этот монстр обыденности и эгоидных чувств, высасывая из меня энергию, производит лишь испражнения, которые покрывают мое внутреннее Солнце и отравляют доступ к нему. Мне нужно освободить свое Солнце.
Однажды, возвратясь с работы, Скожухин сел на скамью во дворе, закрыл глаза, глубоко задумался и почувствовал, что ввертывается в свой задний проход и отождествляется с ним.
- Я владею задним проходом, или задний проход - владеет мной? - никак не мог определить Василий Александрович.
Вскоре ему открылось: он сам задний проход, который взирает сквозь самого себя. Но, если он задний проход, то чей задний проход, возможно, он задний проход самого прохода? И тут его озарило: задний проход дан для созерцания внутреннего Солнца и постижения его идентичности с внешним Солнцем. В сущности, есть только одно Солнце - Солнце заднего прохода Вселенной.
Задний проход был обращен в небо.
- Я небо заднего прохода, или небо мой задний проход? - не постигал Скожухин. Он чувствовал свой задний проход в себе и себя в своем заднем проходе.
Взошло Солнце и осветило бескрайнее поле внутреннего пространства Скожухина.
- Вот оно - долгожданное Солнце моего микрокосма! - с глубокой радостью осознал Василий Александрович.
Солнце ярко освещало Скожухина и вскоре, покинув небо, медленно вошло в задний проход. В небе на месте Солнца зияла огромная могильная дыра.
- Небесная могила Солнца - вот мой задний проход, - понял Скожухин. Он ощущал себя в бездонной могиле Солнца.
Живот Скожухина стал огромным и твердым, как деревянная крышка гроба. Внутри него все полыхало.
- Еще минута и от меня ничего не останется, -пронеслось в горящем мозгу Скожухина.
Из последних сил, не помня себя, Скожухин допрыгнул до туалета и рухнул на толчок. Из пламенного заднего прохода выпало что-то огромное. Василий Александрович медленно поднялся и взглянул в унитаз. Сквозь тьму облакообразных испражнений сияли тысячи маленьких Солнц.
- Нужно все начинать сначала, необходимо спасать себя, - мелькнуло в голове у Скожухина. И он бросился неистово пожирать свои солнечные испражнения.
Грязномыслие
Прасковья Ивановна Обыдлягина, крупная мрачная женщина лет пятидесяти с мрачным, словно исколотым мыслями, лицом и маленькими, желтыми глазками преподавала ботанику в пятых классах. Прасковья Ивановна ненавидела всех своих учеников, особенно мальчиков. Однако она совершенно не осознавала своей ненависти.
От Прасковьи Ивановны исходила какая-то странная, тяжелая сырость. Всем своим обликом она наваливалась на чувства и мысли своих учеников, полностью закрывая их восприятие внешнего мира. Ученики ее смертельно боялись и за глаза называли «Парашей».
Когда Обыдлягина, в черном до пят, никогда несменяемом платье, перед началом урока входила в класс, ученики замирали. В аудитории стояла гробовая тишина.
Прасковья Ивановна еще со студенческих лет любила и ценила ботанику. Эта любовь сформировала ее мировоззрение. Кроме ботаники Прасковью Ивановну ничто не интересовало. Своих ненавистных учеников Обыдлягина полусознательно воспринимала в качестве сорняков. Но поскольку вырвать их из почвы было невозможно, то она старалась помочь сорнякам осознать свою никчемность. Порой, обращаясь к ученику, она намеренно искажала его фамилию. Так Федю Мамича, она называла «Мамич», делая ударение на последнем слоге. Слава Набережный был «Набережной».
Если во время занятий Обыдлягина слышала шепот за своей спиной, то поворачивалась, сжимала кулаки и оскалясь, хрипела:
- Загрызу и вышвырну, как котенка!
Все замирали. В искренности ее намерений никто не сомневался. Вова Сизиков особенно боялся Прасковьи Ивановны. Когда она подходила к его парте у Вовы всегда кружилась голова. Он часто, как бы защищаясь, закрывал лицо руками и сквозь пальцы с ужасом смотрел на Обыдлягину.
На одном из уроков по оплодотворению растений Прасковья Ивановна заметила, что Виталий Ронин улыбается. Она подошла к парте, где сидел Виталий, презрительно взглянула на него, плюнула на пол и прохрипела:
- У Ронина мысль грязная. Он далеко лезет!
- Грязномыслие, грязномыслие, - вертелось в голове у Виталия. Слова словно петли душили его сознание.
Обыдлягина была классным руководителем одного из пятых классов. Перед началом очередного классного часа на доске ученики часто писали: «Классный час - урок ругания». И действительно, классный час превращался в смый ужасный и тяжелый урок. В наставлениях Прасковьи Ивановны не было ничего внятного. Она просто изливала на учеников всю свою желчь.
Особенно ненавидела Обыдлягина Мишу Мирошникова, хилого подростка из бедной семьи. Миша учился слабо - ему все предметы давались трудно. Но он всячески старался, иногда просиживая за подготовкой домашних заданий по нескольку часов. Однако Обыдлягина постоянно придиралась к Мише, ругала, называла разгильдяем. Однажды, глядя на Мишу своими желтыми глазками, она выкаркнула низким, хриплым голосом:
- Настоящая будущая плесень!
Миша часто возвращался домой после уроков весь в слезах. Прасковья Ивановна старалась настроить против Миши других учителей. Как-то перед уроком арифметики она зашла в класс, показала на Мишу и спросила учительницу Евгению Евсеевну:
- Он что-нибудь делает по арифметике?
- Он старается! - ответила Евгения Евсеевна, полная благостная брюнетка. Обыдлягина злобно усмехнулась и вышла из аудитории.
Однажды, начиная урок, Прасковья Ивановна заметила: у цветка в горшке, стоящем на подоконнике, сломана одна из веточек. Она впилась глазами в Мишу, сидящего за первой партой. Миша опустил голову.
- Это ты сломал! - с дикой ненавистью прохрипела Обыдлягина. От страха Миша не мог произнести ни слова. Наконец, он едва слышно прошептал:
- Нет, что Вы! Я даже этого не видел.
- Нагло врешь, это ты сломал! Я разберусь с тобой, больше ты цветы ломать не будешь! - угрожающе прохрипела Обыдлягина. Миша закрыл глаза и в диком ужасе почувствовал: сейчас Обыдлягина проглотит его.
Через минуту, внутренне любуясь собой, Обыдлягина торжественно произнесла:
- Я обладаю даром проникновения в любое сознание!
Прасковью Ивановну боялись не только ученики, но и родители. Она наслаждалась своей властью над учениками и старалась усилить наслаждение властью над родителями. На родительских собраниях Обыдлягина настоятельно учила родителей воспитанию. Родители, словно нерадивые ученики, слушали ее наставления, склонив головы.
Но особенно страшны были неожиданные визиты Обыдлягиной к своим ученикам. Как правило, рано утром, она стучалась в квартиру и когда ее впускали сразу же начинала длинную тираду о воспитании. Остановить ее было невозможно.
В очередной раз Прасковья Ивановна пришла к Мише домой и набросилась на его родителей. Миша спрятался за шкафом. Отец Миши, тощий, мрачный мужик с длинными до колен волосатыми, как у шимпанзе, руками схватил со стола графин с водой и со всего размаха ударил Обыдлягину по голове. Мгновенно на ее теле от головы до кончиков ног треснула и спала кожа, исчезли внутренности.
Вскоре на месте Обыдлягиной сидел скелет и лязгая челюстями, отвратительно каялся и просил прощения.
- Не оскелетишь! - радостно крикнул Миша и обнял отца.
Москва 2023, Художник - Юлий Гофман, Редактор - Александр Файнфельд
