Отец

фото сделано в г. Свободный в доме семьи Файнфельд в начале 60-х годов.

Мой отец Ананий Лазаревич Файнфельд, был заслуженным врачом РСФСР, известным в Сибири и на Дальнем Востоке офтальмологом. После окончания в 1936 году Хабаровского медицинского института он был направлен работать в Свободный Амурской области.

Так сложилось, что его наставником стал доктор наук В.А. Кузнецов, бывший когда-то вторым профессором на кафедре глазных болезней Санкт-Петербургской военно-медицинской академии. Кафедру эту возглавлял один из крупнейших офтальмологов, профессор Л.Г. Беллярминов (лейб-офтальмолог императора Николая II). В том же 1936 году В.А. Кузнецов был осужден на 10 лет по 58-ой статье. Срок он отбывал в лагере в г. Свободном.

В то время городским отделом здравоохранения в Свободном заведовал Соломон Александрович Гершевич - друг отца еще со студенческих времен. Когда они узнали, что в городе находится такой выдающийся врач, то добились под свое поручительство, чтобы Кузнецову разрешили вести консультации в поликлинике два раза в неделю. Позже известному офтальмологу было позволено также проводить операции. Мой папа ассистировал профессору и таким образом обучался.

Папа рассказывал почти анекдотический случай. Однажды у маршала В.К. Блюхера, который командовал Дальневосточной армией и жил в Хабаровске, заболел глаз. Для консультации был приглашен зав. кафедрой глазных болезней г. Хабаровска проф. Круглов. Он попросил разрешения у лагерного начальства, чтобы в Хабаровск привезли Кузнецова, вместе с которым на консультацию приехал и мой отец. А у командарма оказался всего-навсего ячмень!

Перед войной папа проходил специализацию в Новосибирске у профессора А.А. Колена, известного в Советском Союзе офтальмолога. Колен предложил отцу работу у себя на кафедре, но тот не согласился - у него были свои пациенты. Он уже в то время делал более сложные операции, чем в областном центре. К нему за опытом приезжали коллеги из Читы, Хабаровска, других городов. Во время войны папа был начальником госпиталя в Свободном. Но этот госпиталь был кадрированным. На случай войны с Японией здесь держали большой контингент войск. И если бы начались боевые действия, то госпиталь был бы развернут.

Папу в Свободном, этом небольшом городе, очень любили, за профессионализм и удивительные душевные качества. Он был удивительно добрым, мягким человеком, всегда жалел и любил своих пациентов. После войны он лечил пленных японцев. Я храню до сих японский набор трофейных инструментов для офтальмологических операций.

Петр Тихонович Киричек в один из приездов отца в Москву познакомил его с Соломоном Михоэлсом. Отец посмотрел спектакль с участием великого артиста.
- Какой он, Михоэлс? - спрашивал я позже.
- Помнишь эпизод из кинофильм "Цирк", когда он поет, держа в руках ребенка? В жизни он именно так и выглядел - ответил мне папа.
Я понимал, что знакомство было поверхностным, но все же факт показался мне удивительным: мой папа - и этот поразительный артист и режиссер, председатель Еврейского антифашистского комитета, жизнь и смерть которого окутана какой-то тайной...
А мой близкий друг, к великому сожалению недавно покинувший нас, один из прекраснейших современных поэтов Леонид Завальнюк рассказал мне, что его жена дружит с внучками Михоэлса.

Вспоминаю случай из своего детства. Однажды мы с папой зашли в парикмахерскую при военкомате, там висели портреты вождей. В это время парикмахер брил какого-то человека.
- Папа! А Сталин - вождь? - спросил я, глядя на портреты вождей.
- Вождь! - ответил папа.
- А если Сталин умрет, кто будет вместо него? - снова спросил я.
- Ну что ты? Сталин будет жить - ответил мне папа.
- Ну все-таки, он же когда-нибудь умрет? - не унимался я.
- Ну что ты, он будет жить - отвечал папа.
Меня что-то отвлекло.
К этому времени клиента побрили и он, расплатившись, вышел. На нем были погоны майора спецслужбы.
- Ну слава Богу! - облегченно произнес, обтирая пот с лица, парикмахер, который, как оказалось, был бывшим осужденным, отбывавшим срок в Бамлаге.
Тогда я не понимал их волнения. Но все обошлось благополучно.

Два слова о своем родном городе. После Февральской революции город нарекли претенциозно - Свободным, и город стал «столицей» 16 лагерей БАМлага, протяженностью от Усть-Кута в Иркутской области до Совгавани на Тихом океане - где в 1937-1938г.г., были расстреляны тысячи заключенных. Папу часто вызывали для оказания помощи заключенным. Помню многое, но думаю рассказать о своем отце и этом времени отдельно.